Театр «Место действия» готовит показ трех пьес о Самаре

В прошлом году артисты получили президентский грант.

Проект связан с краеведением. Основатель, художественный руководитель и режиссер театра Артем Филипповский рассказал «Самарской газете» обо всех задумках, которые коллектив планирует осуществить после окончания вынужденной паузы в учреждениях культуры. А режиссер «Уместного театра» Игорь Катасонов представил постановку пьесы «Ветер страха» — одной из трех, входящих в состав проекта #ЭТО_САМАРА.

Артем Филипповский:
«Свое «Место действия»

— Нашему театру шесть лет, и мы давно хотели собственное помещение — уютный подвал за приемлемую аренду. Свое место необходимо. Долгое время играли в Центре социализации молодежи, но не было возможности проводить репетиции, адаптировать постановки под площадку, сделать нормальный свет. Все время как на пороховой бочке: будет завтра прогон или нет? Даже дырку просверлить нельзя! Благодаря проектам с бизнесменами города нам удалось арендовать помещение. Ремонт вместе с актерами и друзьями театра делали своими руками: два месяца шпаклевали, клали плитку. Сварили помост — теперь есть своя сцена. Пространство зрительного зала небольшое — на 70 мест. Пока купили только 43 стула.

Рефлексия о родном крае…

— Проект, на который нам удалось получить президентский грант, длительный, работа над ним началась в ноябре прошлого года. Он состоит из трех частей. В ноябре к нам приезжали драматурги Серафима Орлова, Сергей Давыдов и Маша Конторович. Их отбирали по принципиально разным драматургическим школам. Орлова — московская, Давыдов — тольяттинская, Конторович — ученица Николая Коляды. Самарские деятели культуры — театральный критик Ксения Аитова, журналист Армен Арутюнов, научный сотрудник Музея модерна Илья Саморуков, писатель Андрей Олех, искусствовед Валерий Бондаренко рассказывали им про наш город.
Драматурги приезжали на восемь дней. Помимо встреч с экспертами и экскурсий в их распорядке дня были самостоятельные поездки по городу — на Мехзавод, в «Кошелев», по набережной.

У каждого автора был свой интерес. У Конторович — космическая и послевоенная Самара: как повлияла Великая Отечественная на наш город, бункер Сталина. Орлова проявляла любопытство относительно городских мифов: Стенька Разин, стояние Зои, Пиня Гофман, культ всего самого большого — крупнейшая в Европе площадь.
Потом авторы уехали и до середины января писали пьесы. По идее в итоге должна была получиться одна. Драматургам предстояло сделать каждому свою новеллу, которые затем составят части единого текста. Наподобие проекта «Париж, я люблю тебя».

А в итоге они расписались, и у каждого получилось по пьесе. Когда мы получили материал, встал выбор: взять отрывки или выбрать одну из пьес? Мы решили пойти по иному пути и поставить все три. В помощь пригласили режиссера «Уместного театра» Игоря Катасонова, он поставит пьесу Давыдова «Летсплей». Если зрителям все три спектакля понравятся, то это как некий сценический триптих мы будем играть в три вечера. Заключительный этап — обсуждение постановок со зрителями и культурной общественностью. Планировали на конец марта, но теперь показ отложили на неопределенный срок.

Цель гранта и наша задумка в том, чтобы диалог вокруг этого материала вывел нас на дискуссию об идентичности самарцев. Как на нас влияет наша большая река Волга? То, что она течет перед нами. То, что у нас есть пляж. То, что город расположен на одной ее стороне, а не на двух. В одной пьесе это стало определяющим моментом. Каким образом на нас влияют три эпохи: купеческая, космическая и современная? Что для нас значат районы, которые сейчас появляются, некая многослойность территории? Человек, приезжая из «Кошелева» в центр, может ощутить, что оказался в другом городе. Это вещи, о которых мы не задумываемся, но которые влияют на нашу жизнь.
Это не документальный анализ. За девять дней, что драматурги пробыли в Самаре, конечно, нельзя полностью узнать город, но можно составить некое художественное впечатление. Поэтому так интересно обсудить тексты со зрителями. Какими нас увидел драматург? Есть ли это в нас? Будем ли мы этому сопротивляться? Некая рефлексия о нашем городе.

… и другие планы

— Помимо президентского гранта мы работаем над постановкой «Маленького принца» для детей.

В конце апреля на нашей площадке будет играть свои спектакли Самарская актерская мастерская «Доктор Чехов» Аллы Коровкиной. Очень популярными сейчас становятся онлайн-трансляции. Мы уже работали в таком формате с одним своим спектаклем — «Летние осы кусают нас даже в ноябре». 20 марта зрители, которые записались на спектакль, но не смогли прийти из-за угрозы коронавируса, благодарили за возможность посмотреть трансляцию в интернете.

Планируем проводить тренинги, лекции, практикум театра. Художник и искусствовед Сергей Баландин расскажет о теме тела в искусстве. Тренинги по актерскому мастерству предполагаем проводить как вживую, так и онлайн.

Хотим устраивать читки современных пьес (например, по материалам «Любимовки»), поэтические вечера. Предлагаем зрителям широкий спектр различных мероприятий — в области театра, кино, литературы. Какие-то из них платные, какие-то бесплатные.

Нетипичный формат

— Проект спектаклей о своем городе сам по себе не нов. Есть инициативы типа «ТверьТверь», «Тюмень уехать нельзя остаться». Я не сильно глубоко в теме, но понимаю, что часто это такие спектакли в жанре вербатим, высказывания-монологи актеров, основой для которых стали интервью с местными жителями, успешными и реализовавшимися или неуспешными и не реализовавшимися, но живущими здесь, либо людьми отсюда, но сумевшими чего-то достичь, проживая в других географических точках. Пьесы, которые написаны к самарскому проекту, выбиваются из такой концепции. Это не просто набор интервью, так или иначе смонтированных и оформленных, а сюжетные пьесы с взаимоотношениями героев, с событийным рядом, сфантазированные драматургами, но на основе «нас и нашего». И такой подход применительно к формату «пьеса о городе» нетипичен. Как нетипично и наличие не одного, а нескольких драматургов в рамках проекта. И появление в итоге не одного, а сразу нескольких спектаклей о городе, показанных подряд в три вечера.

Я не много знаю проектов о Самаре и про нее. Припоминаются два, так или иначе касающиеся города. Во-первых, несостоявшееся в силу определенных причин событие на Даче со слонами. Проект, кстати, тоже намечался коллективным и ткался несколькими независимыми театрами: зачинщиками — «Местом действия», при посильной помощи их коллег: «Города» и «Уместных». Задумали играть отрывки пьес Леонида Андреева, но в антураже самарского памятника архитектуры, на выходе должно было быть что-то не сильно расходящееся с самарской ментальностью, что-то если не о Самаре, то около нее. Во-вторых, совсем недавний проект «Город. Разговоры». В нем преуспевшие в разных социальных областях самарцы рассказывали о себе, своем выживании, становлении здесь. Но такой истории, в самом названии которой фигурирует Самара, не было.

По лабиринтам текста

— Первое название пьесы, которую мы ставим, — «Ветер страха». Потом Давыдов поменял его на «Летсплей». Но я попросил Сергея оставить за нами право именовать спектакль «Ветер страха». Это название сущностно сплетается с тем, что мы делаем и как решаем материал. Сошлись на такой афише: спектакль «Уместного театра» «Ветер страха» по пьесе Сергея Давыдова «Летсплей».

Мы очень сложно искали «свойские» взаимоотношения с ней, она нетипична для нас. Но работа с нетипичным материалом — зона роста для команды. Эта пьеса — такой немного комикс, как бы несерьезная. Со временем стало понятно, что эта несерьезность нужна, чтобы «обсмеять», прикрыть на самом деле что-то важное, значимое. Если бы Давыдов попытался коснуться важной темы серьезно, получился бы пафос, а он этого как хороший драматург грамотно избегает. Принципиальным стало под такой жанровый формат подобрать ключ, при котором и пьеса бы раскрылась, не потеряв своей жанровой органики, и актеры бы убедительно растворились в ней. Процесс шел непросто и небыстро — тупиков встречалось много. Была куча проб и вариантов. Например, сделать эту историю в духе настольной игры. Была попытка решения и через квест, когда главным героем должен был быть один из зрителей, случайно выбранный нами. В итоге от многого отказались, каждый раз приходя к пониманию, что идем по ложной дороге, когда «где-то сшивается, а где-то расходится». Поиск концепта, шатание по лабиринтам пьесы было, с одной стороны, мучительным, с другой — интересным. В какой-то момент интуитивно пришел ход, световой, который заставил работать рацио. Стерлись разводы со стекла, и все, казавшееся за окном мутным, приобрело четкость очертаний. Стало понятно «что». А «как» — это проще и решается дальнейшими репетиционными пробами.